В виду океана ревел, как борей,
Джон Буль, находясь в ажитации:
«Явись, о Фетида, богиня морей,
Защитница английской нации,
Явись и скажи мне, кто может со мной
Соперничать в силе и в славе земной?..
На двух полушариях английский флаг
Всевластно теперь развевается;
Пред золотом нашим как друг, так и враг
Почтительно ныне склоняется;
Где меч не проложит дорогу себе,
Там деньги осилят в неравной борьбе.
Весь мир — мой!» Тогда из пучины морской,
Где стихло волнение шумное,
Ему отвечала Фетида с тоской:
«Какая кичливость безумная!
О смертный, скажу, справедливость любя,
Заносчивость эта погубит тебя.
Как ты, был заносчив мой сын Ахиллес
И боя искал рукопашного;
Однако, к несчастью, по воле небес,
Пята Ахиллеса бесстрашного
Была уязвима, и пал он в бою,
Наполнивши скорбью всю душу мою.
Британский твой лев так же грозен на взгляд,
Кичливость за ним та же водится,
Но всё же своих „ахиллесовых пят“
Ему забывать не приходится.
Египет — Ирландия — Индия: ты
Сперва залечи-ка три эти пяты».
(подходя к Обломову)
Здравствуй, барин!
Видишь, кланяться
Не желает нам гордец.
(Обломову)
Эй, не плюй в колодец! Чваниться
Переставши наконец,
Сам к колодцу за водицею
Непременно ты придешь
И вокруг нас сам лисицею
Увиваться ты начнешь.
Ныне властные хозяева
Кто, скажи-ка, на Руси?
Ты об этом Разуваева,
Колупаева спроси.
Ту двойную, всем знакомую,
Кличку знает русский люд.
Величают вас — соломою,
Нас же — силою зовут.
Барство прежнее умело ли
Так хозяйничать? Поверь,
Даже климат переделали
Мы в родном краю теперь;
С той поры, как вкруг да около
Истребляем мы леса,
А у вас всех сердце ёкало,—
Совершились чудеса:
Климат сделался суровее,
Юг на север стал похож
И, скажу без празднословия,
Молотить мы можем рожь
На обухе… Не сторонятся
Нас, кому нужны гроши…
Дайте руку. Познакомиться
С вами рад я от души.
«Дню» мадригала лучше нет:
«Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет».
Кто на Руси возрастил красноречья афинского розы?
В веке прогресса, скажи, кто казаков угадал?
Кто Славянин молодой, Греч мощью, а духом Булгарин?
Вот загадка моя: хитрый свистун, разреши.
В этих нищих мы напрасно
Бедняков несчастных ищем:
Мне, смотря на них, ужасно
Быть таким хотелось нищим.
Здесь в указатель глядеть не приходится,
Можно здесь разом постичь,
Что на картинах пред нами находится
Дичь, господа, только дичь!..
«В путь-дорогу!» — новейший роман!
Для какой же он публики дан?
Да спасут Боборыкина боги:
Сбился он и с пути и с дороги.
Эта драма назваться должна,
Чтоб избегнуть скандала немалого,
Уж совсем не «Чужая вина»,
А вина — господина Устрялова.
Карету мне, карету!
«Горе от ума», акт IV
На сцене видя пьесу эту,
Я об одном лишь плакал факте,
Что Боборыкину карету
Не предложили в первом акте.
«Я — новый Байрон!» — так кругом
Ты о себе провозглашаешь.
Согласен в том:
Поэт Британии был хром,