Поэты «Искры». Том 2 - Страница 82

Ваши ль дивные черные очи
Разожгли сладострастнее ночь
Или млеют они негой ночи?

Этот нежный румянец ланит
Уж не розы ли вам поставляют?
Или сами они колорит
С щечек ваших тайком похищают?..»
Ничего не сказала она,
Только губку слегка закусила
И, сомненьем таким смущена,
Поскорее окно затворила.

415. RÉSUMÉ ВЕСЕННИХ СТИХОТВОРЕНИЙ г. КРЕСТОВСКОГО

Не томите… выходите,
           Моя милая!
А какая ночь, взгляните,
           Молчаливая!
В повилике без улики
           Жду заране я
Разговоров о клубнике
           И лобзания…
Без огласки ваши глазки,
           Ваша талия
Встретят пламенные ласки —
           И так далее…

416. <г. ПР. ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ> («Вы не поверите, что мне недавно приснилося!..»)

Вы не поверите, что мне недавно приснилося!
Будто минувшее наше опять возвратилося;
Лиры тридцатых годов вновь звучат тихострунные;
Будто восстали из тлена Ершовы, Трилунные,

Ожили с ними ручьи, соловьи перекатные,
Пеночки, просеки, гроты, поля ароматные —
Всё это будто бы снова у нас водворилося…
Крайне прискорбно, конечно!
А всё же приснилося…

417. «Душе становится легко хоть на мгновенье…»

Душе становится легко хоть на мгновенье,
Как напечатаешь свое стихотворенье,
И мил тогда нам строк печатных самый вид,
Стих каждый как-то так приветливо глядит…
И всё равно: то наш ли будет плод
Или чужих стихов тяжелый перевод,
Измены горечь в нем, любви ль взаимной нектар
И весь ли свет его восторженно прочтет
Иль только пробегут редактор да корректор.

418–420. СТИХОТВОРЕНИЯ В ГЕЙНЕВСКОМ ДУХЕ

1. (С САРКАСТИЧЕСКИМ ОТТЕНКОМ)

Я верю: меня ты любила,
Да я-то тебя не любил;
Меня ты еще не забыла,
Тебя я давно позабыл.

2. (С ОТТЕНКОМ ИРОНИИ)

Меня ты когда-то любила,
Тогда я тебя не любил;
Теперь ты меня позабыла —
И что ж? я тебя не забыл.

3. (ОРДИНАРНОЕ)

Ты меня любила,
Я тебя любил,—
Ты меня забыла,
Я тебя забыл.

421. «В самом деле, шли бы вы на взморье…»

В самом деле, шли бы вы на взморье,
Где в жемчужных звуках грохот льется.
Вот где петь, так точно уж раздолье —
Пойте всё, что на душе споется…
Спелся вздор (ведь может же случиться!),
Так никто о нем и не узнает;
Над певцом там некому глумиться:
Водяной пародий не слагает!
Только знайте рифмами играйте:
Моря — вторя — лилий — белых крылий…
Много весу мысли не давайте —
Песнь споется без больших усилий.
А устали вы от песнопений,
Наигрались в трелях ночи нежных —
Ждет вас много новых наслаждений,
Скромных, чистых, самых безмятежных:
Понабравши ракушек в лукошко,
Рикошетом в море их швыряйте,
Иль, пожалуй, помяучьте кошкой,
Или хохот по морю пускайте!
Но печатно в этом развлеченьи
Лучше б вы не делали признанья:
Что как вдруг да всё стихотворенье
За ребячье примут лепетанье?

422. «Ох, время тяжкое настало!..»

Ох, время тяжкое настало!
Нам смерть голодная грозит:
Случевский, гений небывалый,
«Молчанье строгое хранит».

Не слышно страстных песен Кроля,
Давно немотствует Кусков,
З. Тур молчит… нет, ваша воля,
А против нас устроен ков!

Вот Страхов вдруг исчез куда-то,
А он так много обещал,
Когда кометою мохнатой
Нам в «Русском вестнике» сиял!

Крестовский наш ушел на взморье:
Сбирает ракуш — p’tit malin!
Пропало важное подспорье!..
Donnez, messieurs, aux orphelins!

* * *

Иль разве мы еще не сиры?
Увы! поэтиков тех нет,
Под чьи цевницы, дудки, лиры
Легко слагался наш куплет!

Ах, мы и голодны и нищи,
Как истощился весь запас
Рифмованной духовной пищи,
Какой они питали нас!

И вот мы в страхе и печали
Возносим к вам свой томный глас:
Уж вы для славы пописали,
Создайте что-нибудь для нас!

О, не оставьте меньших братий!
Внемлите нашему refrain:
Не всё творить для хрестоматий —
Donnez, messieurs, aux orphelins!

АЛЕКСЕЙ СНИТКИН

Биографическая статья

Четырнадцатого апреля 1860 г. состоялся спектакль в пользу Литературного фонда с участием ряда видных писателей. Был поставлен «Ревизор». Писемский играл городничего, Вейнберг — Хлестакова, Достоевский — почтмейстера, Тургенев, Некрасов, Григорович, Василий Курочкин и другие — купцов, а одного из полицейских (то ли Держиморду, то ли Свистунова) — молодой писатель Алексей Павлович Сниткин. Этот спектакль был для него роковым. Сниткин простудился и 30 апреля умер.

Его смерть вызвала ряд откликов, содержавших сочувственную оценку его литературной деятельности. «Кстати: не знавали ли вы одного Сниткина: он еще пописывал комические стихи под именем Амоса Шишкина, — спрашивал Достоевский артистку А. И. Шуберт 3 мая 1860 г. — Представьте себе: заболел и умер в какие-нибудь шесть дней… Очень жаль». Теплый некролог появился в «Иллюстрации», где о Сниткине писали как о «замечательном таланте, обещавшем еще большее развитие в будущем»; похвальным отзывом о его даровании сопровождалась публикация его повести «Стрикаловский барин» в «Библиотеке для чтения». Только мракобес Аскоченский разразился в своей «Домашней беседе» грозной филиппикой, суля покойному вечные муки, за что был беспощадно высмеян на страницах «Искры».